Captain Horney
"Стрела на тетиве, плавным движением, с какой-то странной нежностью, будто в руках он держал не смертоносное оружие, но нежные руки возлюбленной, Хоу поднимает дедовский лук на уровень своего лица и привычно зажмуривает левый глаз. Мир тут же сужается, приобретая большую чёткость, гулко бухает в груди сердце, замедляя ритм, покорное воле своего хозяина. С тихим скрипом натягивается тетива, Натаниель неторопливым движением отводит назад плечо, тонкие пальцы перебирают оперение, поправляя стрелу, направляя её под нужным углом, на мгновение ставшие единым целым стрелок и его оружие замирают. Они - едины; чтобы выполнить столь сложный выстрел, лучник должен быть максимально сосредоточен, войти в некое подобие магического транса, только вся "магия" в данном случае заключается в способности контролировать свои эмоции и своё тело. Казалось, достигшая предела своего натяжения, тетива вновь начинает ползти назад. Взгляд Хоу прикован к острию стрелы. У него не будет второго шанса, просто не хватит выносливости на подобное издевательство над собственным телом. [...]
Плечо вспыхнуло резкой болью, грозя серьёзной травмой если Нейт не отпустит тетиву, но смысла ждать уже и не было. С резким вдохом он отпускает рвущуюся вперёд стрелу. Привычный хлопок тетивы о перчатку, невесомое касание щеки оперением и стрела, ставшая проводником воли лучника, рванулась вперёд, по направлению к уродливой башке монстра с какой-то противоестественной силой. Иногда Хоу думал, что всё дело скорее в его луке, чем в его собственных навыках, но подобные домыслы оставались лишь домыслами."
"По затянутому тучами небу сложно было определить точное время, но по внутренним ощущениям день уже перевалил за половину, когда на улице внизу наконец раздалось бодрое цоканье лошадиных копыт. Застывший как изваяние лучник не дрогнул, но подобрался, сам будто превратившись в натянутую тетиву. Время замедлило ход, подыгрывая убийце - вот медленно, чрезвычайно медленно открывается дверца, вот видно изящный носок сапожка принцессы, поставившей ногу на подножку, вот сенешаль подает ей руку, помогая спуститься... Ступить на землю Пилар не успела - ее фигурка еще даже не полностью показалась из кареты, как стрела с хищным свистом ворвалась в ее грудь. Прямо в сердце. И никаких непредвиденных сюрпризов.[...]
Оперение стрелы приятно пощекотало пальцы - рыжему не хватало этого ощущения, в последнее время ему гораздо чаще приходилось обходиться оружием ближнего боя, которое он всегда недолюбливал. Лук же... лук был частью тела, лук слышал его желания, лук пел для него. Стрела смотрела его глазами и летела его мыслью - быстро, точно, неумолимо. И на груди телохранителя распускается кровавый цветок, который тот тщетно и лихорадочно пытается унять, пуская изо рта кровавые пузыри. Наконечник стрелы, пробивший легкое - это было поэзией лучника. Хищно улыбнувшись, долиец снова потянул тетиву к уху, находя следующую жертву."
Плечо вспыхнуло резкой болью, грозя серьёзной травмой если Нейт не отпустит тетиву, но смысла ждать уже и не было. С резким вдохом он отпускает рвущуюся вперёд стрелу. Привычный хлопок тетивы о перчатку, невесомое касание щеки оперением и стрела, ставшая проводником воли лучника, рванулась вперёд, по направлению к уродливой башке монстра с какой-то противоестественной силой. Иногда Хоу думал, что всё дело скорее в его луке, чем в его собственных навыках, но подобные домыслы оставались лишь домыслами."
(с) Натаниэль Хоу
"По затянутому тучами небу сложно было определить точное время, но по внутренним ощущениям день уже перевалил за половину, когда на улице внизу наконец раздалось бодрое цоканье лошадиных копыт. Застывший как изваяние лучник не дрогнул, но подобрался, сам будто превратившись в натянутую тетиву. Время замедлило ход, подыгрывая убийце - вот медленно, чрезвычайно медленно открывается дверца, вот видно изящный носок сапожка принцессы, поставившей ногу на подножку, вот сенешаль подает ей руку, помогая спуститься... Ступить на землю Пилар не успела - ее фигурка еще даже не полностью показалась из кареты, как стрела с хищным свистом ворвалась в ее грудь. Прямо в сердце. И никаких непредвиденных сюрпризов.[...]
Оперение стрелы приятно пощекотало пальцы - рыжему не хватало этого ощущения, в последнее время ему гораздо чаще приходилось обходиться оружием ближнего боя, которое он всегда недолюбливал. Лук же... лук был частью тела, лук слышал его желания, лук пел для него. Стрела смотрела его глазами и летела его мыслью - быстро, точно, неумолимо. И на груди телохранителя распускается кровавый цветок, который тот тщетно и лихорадочно пытается унять, пуская изо рта кровавые пузыри. Наконечник стрелы, пробивший легкое - это было поэзией лучника. Хищно улыбнувшись, долиец снова потянул тетиву к уху, находя следующую жертву."
(с)мое